Рубрика: Взрослые дети

Мать использует ребёнка

Использование детей для работы по дому, по хозяйству — это, на чем держались семьи, таким образом из века в век люди выживали: сначала рты, а потом будут работники.

Сейчас изменились культурная и экономическая ситуация, выживать намного легче, чем нашим предкам.

Зависимость детей от родителей осталась прежней в детском и подростковом возрасте, но с обретением прав и свобод с 16-18 лет они могут начать жить отдельно и при возможности работать — самостоятельно. Удлинившийся период детства связан скорее с качеством образования и бытовых условий, которые при желании родители могут предоставить своим подросшим детям, жизненной необходимости в этом нет. 

Перед современными родителями стоят другие задачи — вырастить детей, научив их быть самостоятельными, адаптированными к жизни в социуме и отпустить во взрослую жизнь.

Заботу о стариках взяло на себя государство, и платит пусть мизерные, но пенсии. Все меньше работа и быт многих людей связаны с тяжёлым физическим трудом, поэтому зависимость городских относительно молодых родителей от собственных детей существенно снизилась.

В наше время в большинстве случаев совместного проживания взрослых детей и их родителей, способных ухаживать за собой самостоятельно, обусловлены не жесткой необходимостью, а более высоким качеством жизни: жильё собственное, а не съемное, дети возят на машине, отдыхать за границу, решают бытовые проблемы, родители и дети поддерживают друг друга эмоционально.

Тем не менее некоторые люди используют модель токсичных отношений зависимости от своих детей будучи дееспособными. Чаще всего это связано с эмоциональной незрелостью самих родителей, которые не имели достаточно хороших условий для взросления — безопасности и личной заинтересованности в них со стороны взрослых. 

Чаще всего это женский способ — компенсироваться за счёт детей.

Одна моя знакомая рассказывала, что однажды ее 5-летняя дочь ушла без неё играть со своими друзьями на даче. Она осталась одна, грустила, и переживая глубинное одиночество, решила завести второго ребёнка. Младшую дочь она уже не отпускала от себя. Например, знакомая жаловалась, что ничего за день не успевает, потому что они с мелкой часами смотрят мультики, а ей было около 3 лет тогда. Эта женщина обернула свою жизнь вокруг ребёнка не потому, что дочь остро нуждалась в этом, а ей самой было невыносимо оставаться одной.

Вот и получается, что эмоционально мама не зрелая, она переживает свои тяжелые чувства из детства, а справляется с ними с помощью ребёнка до момента, когда он начинает становиться личностью и пытаться сепарироваться от неё. Тогда нужен новый малыш или возможна война с подрастающим.

На практике это выглядит так: женщины рожают детей, вкладывают в них определенные усилия, необходимые для роста и развития, но потом явно или неявно требуют «оплатить» долг. При этом женщина может быть замужем, но имеет холодные дистантные или конфликтные отношения со своим партнером.

Как правило, таким родителям жизнь представляется невероятно трудной: все, начиная с обустройства и обеспечения быта, до установления дружеских, партнёрских и рабочих отношений — невыносимой тяжестью. Тайная или явная мечта таких женщин — уволиться и не работать. Они будут заниматься бытом, даже растить внуков, но платить по счетам, решать конфликтные ситуации, жилищные проблемы слишком сложно для них. Современная жизнь проносится мимо них, как сверкающий огнями лайнер, а они не поспевают за ним.

Если они способны установить хорошие отношения со своими детьми, то становятся чудесными любящими бабушками. Но бывает так, что они весьма голодны до тепла, любви, отношений, как правило, с собственными матерями и мужчинами.

Поэтому в воспитании своих детей они реализуют следующую модель: подросший ребёнок в ней, независимо от собственного пола, должен любить маму и как мама и как мужчина. А именно: из материнской роли — заботиться о ней, об ее эмоциональном состоянии, угадывать ее чувства и быть контейнером — выслушивать ее переживания, также удовлетворять ее эмоциональные потребности в любви, в тепле; из мужской роли — решать ее проблемы, финансовые, жилищные, а быть верным ей, лояльным, при необходимости защищать от различных нападок. И при этом слушаться как ребёнок, ведь именно мама будет ставить цели, говорить, что нужно делать, куда двигаться.

Мама может требовать такое поведение от ребёнка, чтобы прежде всего она могла гордиться им или, чтоб люди не судачили о нем, и ей не было стыдно. 

Если не слушаться, то мама обижается, скандалит, не разговаривает, шантажирует тем, в чем ребёнок ещё нуждается от неё. Она может жестко обвинять ее во всех грехах. Многим хорошо знакомы сердечные приступы, давление, астма, заканчивающиеся вызовом скорой, как только речь заходит о непослушании. Как правило, самые жестокие бои идут вокруг личной жизни ребёнка. Как только на горизонте появляется потенциальный партнёр ребёнка, мама начинает ревновать и держать оборону прежних границ их пары.

Мама может ревновать к друзьям, к учебе, к к увлечениям, а потом и к работе своего подрастающего ребёнка — ко всему, что забирает внимание от неё самой. Иногда это звучит категорично: будь мой весь или никак не надо! Если не по-моему, то ты мне такой не нужен!

По сути в обоюдном использовании нет ничего плохого. В этой ситуации беда в том, что мать использует ребёнка не по назначению, требуя от него то, что он не должен делать ни по возрасту, ни по своей роли в семье, не удовлетворяя при этом его собственные эмоциональные потребности. 

Надо ли говорить, что такая «поглощающая» ребёнка мама подавляет его личность, сильно затрудняет его возможность сепарироваться от неё…

Отношения с такой мамой могут быть очень токсичными, ведь матери пускают в ход запугивание и унижения, навязывание состояния никчемности, лишь бы ребёнок остался с ней навсегда. В сериале «Одна за всех» мама и Сёма яркий пример таких крепко зависимых отношений.

Отсутствие понятия личных границ, уважения к себе, непонимание своих чувств и желаний, легкость стать жертвой в отношениях — это лишь малая часть результата такого воспитания.

Быть единственным инструментом адаптации в этом мире для своей мамы — задача неблагодарная, да и сама позиция весьма ущербная, лишающая права на собственную жизнь или решения.

Некоторые дети надеятся все-таки получить материнскую любовь или хотя бы благодарность за такую жертвенную заботу. Но, как правило, такие мамы не способны ни  на то, ни на другое. Эти чувства предполагают определенный уровень психологической зрелости, которым эти женщины, к сожалению, не обладают, иначе они бы вели себя по-другому.

Чего не стоит делать? Отправлять свою маму к психологу, чтоб ее там исправили и ей объяснили, как она плохо поступает. Желание что-то менять внутри себя должно идти от самого человека, иначе это такое же объектное отношение. Хорошо поддерживать маму в ее желании, если оно у неё есть, учиться проявлять свои тёплые чувства, менять своё восприятие и ваши отношения к лучшему. И вот тогда стоит помочь найти ей психолога.

Что же делать самим подросшим детям? Для личного взросления, восполнения недополученного опыта отношений с надёжным взрослым и проработки обид ходить на личную терапию. 

Постепенно пытаться выстраивать границы в отношениях с мамой. А вот здесь смириться с тем, что вы не всемогущи. Она может согласиться на то, что вы предлагаете, и ваши отношения могут стать теплее и свободнее, а может отказаться и наставать на прежней, более подходящей ей модели.

Если людей связывает хоть какое-то человеческое тепло, то, как правило, они способны на изменения ради сохранения отношений. Если же больше дефицита, ревности, объектного отношения, обид из чувства собственной правоты и несправедливости, то отношения на подходящих вам условиях уважения ваших границ могут не сложиться, возможно, придётся уступить маме и играть по ее правилам. Тогда нужно много поддержки других людей, чтобы проживать такую ситуацию, и чувства, возникающие в ней. 

Есть и еще и такая печальная реальность: не всем родителям нужны их дети, кого-то бросают совсем маленькими. Не всем родителям нужны их дети как отдельные личности со своим мнением, с правом на личные границы и на собственную жизнь — от отношений с ними отказываются, когда те вырастают. Не всем выросшим детям нужны отношения с поглощающими, вечно воюющими за власть над ними их родителями — они сами принимают решение общаться минимально или не общаться совсем.

Можно быть благодарным за своё рождение, за заботу в период детства, но не принимать использующее разрушительное отношение своих родителей. У взрослых людей уже достаточно сил для заботы о себе и поиска разных способов с этим справляться. Важно ставить себе именно такие задачи.

Каждая такая ситуация особенная и сложная, нет одного единственно возможного и правильного для всех решения, но стоит помнить, что свою жизнь можно выбирать, в отличии от мамы.

Перестать быть жертвой: супервизия случая

    Переживание себя в роли жертвы — одно из самых тяжелых и на самом деле малозаметных, довольно привычных состояний для многих людей.

    Бессилие, злость, которую некому и некуда выразить, безысходность, пессимизм, одиночество, чувство, что тебя никто никогда не поймёт, не примет, не полюбит; никогда ничего не получится, сколько ни старайся.

    В детстве мы все зависим от воли и настроения окружающих нас взрослых, мы вынуждены подстраиваться, чтобы заслужить любовь, внимание, похвалу или избежать наказания и агрессии. Часто все эти попытки оказывались тщетными: нас не любили, как нам было нужно, нас наказывали и на нас срывались.

    Мы не могли изменить поведение других людей и саму ситуацию. Так появлялось ощущение себя как жертвы воли других людей или обстоятельств. Это опасное состояние становится ведущим механизмом, определяющим то, как человек принимает решения, делает свои жизненно важные и ежедневные выборы.

    Как правило, люди с таким мироощущением выбирают и во взрослом возрасте от чего или кого-либо зависеть и страдать, делают они это неосознанно.

    Заниматься делом, которое не приносит дохода и удовлетворения, жить с человеком, который изменяет, пьёт или как-то иначе вызывает страдания, болеть и не лечиться, терпеть начальника-хама, маму, которая постоянно нарушает границы, вмешивается в жизнь, выросших детей, которые живут на пенсию родителей и т.п.

    Окружающие часто жалеют тех, кто находится в позиции жертвы, жертвенность ставят женщинам в пример как истинную любовь. Но при близком общении ясно, что у эти люди привычно максимально подавляют агрессивность либо в отношениях с близкими, либо с чужими людьми.

    Агрессия могла им помочь разозлиться и менять свою жизнь и отношения к лучшему, но они этого не делают, вслух или молча страдая, получая то, что им нужно манипулятивными способами, размещая свою агрессию косвенно.

    Те, кто хочет помочь им выйти из их состояния, чаще всего терпят неудачу. Бессилие, злость — основные чувства «спасателей», ведь те, кто прочно засел в роли жертвы легко стыдятся и винятся, постоянно соблазняют на руководство собой и ни за что не хотят отвечать.

    Последнее — ключевое в состоянии жертвы. Как только человек признает свою реальную ситуацию и берет на себя ответственность за это, за свои желания и действия, он перестаёт быть жертвой.

    Психотерапия во многом про этот процесс — как переработать свой опыт бессилия и взять на себя ответственность за свою нынешнюю жизнь.

    Самые сложные случаи в терапии — это работа с теми, кто прочно сидит в роли жертвы, прекрасно адаптирован в своей ситуации, имеет выгоды и желание сохранять все, как есть.

    Основные запросы людей в таком состоянии: измените моего партнера, родителей, детей. Сделайте мне так, чтобы стало хорошо, чтобы при этом я мог продолжать жить прежней жизнью, ничего не делая сам, не совершая никаких усилий для перемен.

    Раз за разом они могут приходить на сессии и рассказывать, как у них все плохо, что ничего не меняется, повергая этим своего терапевта в стыд и вину, что он плохо работает и зря берет деньги.

    В супервизионной работе я поддерживаю терапевта в его состоянии бессилия: да, он действительно не может спасти своего клиента от его жизни, от страданий. Терапевт не способен заменить мать или отца, он всего лишь терапевт для этого человека.

    Я предлагаю терапевту замечать и свою злость на клиента, ведь он не хочет ничего сам делать, а косвенно или прямо винит терапевта в отсутствии улучшений в своей жизни.

    Из точки злости и признания своего бессилия, своих ограничений терапевт может обнаружить тепло и сочувствие своему клиенту. Так мы переходим к тому, что сам терапевт может делать в этой ситуации, не присоединяясь к клиенту в его страдании, стыде и вине.

    В любой ситуации есть то, что невозможно, и есть то, что реально сделать.

    У маленьких детей нет жизненного опыта и действительно бывает не так много возможностей что-то менять. У взрослых людей другая ситуация. 

    Выражать своё тепло и сочувствие страдающему клиенту, пусть не как реальная мама, но это то, что может терапевт. Вместе искать ответы на вопрос «что поможет клиенту не так страдать/поменять свою ситуацию?» — это то, что может терапевт. Возвращать реальность, что только сам клиент способен что-то сделать для себя в своей жизни — это во власти терапевта.

    Важно признавать право клиента ничего не менять, бросить терапию и страдать дальше, получая возможность манипулировать своими близкими через чувство вины, продолжать удовлетворять свои потребности косвенными непрямыми способами.

    Страдание — само по себе вызывает привыкание, на уровне эмоций это наркотик. Перестать торчать способны немногие люди. Мы можем сожалеть и досадовать о таком выборе, но перемены возможны только, когда человек сам принял решение и стал действовать. 

    Вот тогда терапевт — хорошая подмога на пути осознанности и перемен к лучшему. Работа с теми, кто в состоянии жертвы идёт по пути от бессилия терапевта к тому, что может сам клиент.

    Срываться на близких

      Что-то пошло не так. Конфликт на работе, с родственниками, на дороге, неудача — фрустрация. Человек чувствует себя униженным, проигравшим, несправедливо наказанным и тд.

      Он приходит домой, находит любой повод и срывает своё плохое настроение на близких, на тех, кто от него зависит. В результате чувствует облегчение, ведь он слил своё напряжение.

      Обычно так проявляется и смещённая злость, когда она адресована другому человеку, но там разместить ее страшно или опасно, поэтому получат те, с кем безопасно.

      Это очень нехорошая ситуация для отношений в семье и самого человека. Он создаёт напряжение у близких, неоправданно обижая их, приучает их быть «унитазом» для слива своих отрицательных чувств.

      Надо ли говорить, что члены этой семьи будут чувствовать себя не значимыми, неважными, используемыми, зависимыми, постоянно напуганными в ожидании срыва?

      Дети вырастут с низкой самооценкой, склонные к агрессии или аутоагрессии.

      Сам человек проживает свою жизнь, избегая реальных конфликтов, не решая свои проблемы там, где они возникают.

      Истерить, не думая о чувствах других людей, срываться, обвинять в своих неудачах окружающих, родителей прежде всего — это обычное детское поведение. Мы все родились, не умея контейнировать и перерабатывать свои чувства. Родители в хорошем варианте контейнируют состояния своего ребёнка, выдерживают истерики и постепенно обучают малыша справляться со своими эмоциями. Это же делает и терапевт в курсе психотерапии.

      Иногда срываться — это ролевая модель, которая передаётся из поколения в поколение, потому, если есть ощущение собственной правоты так себя вести, то изменить своё поведение гораздо сложнее. Чтобы это сделать, нужно понять для себя ценность нового поведения — справляться со своими чувствами, решать свои проблемы по месту возникновения, беречь окружающих от своей разрядки.

      Для этого нужно научиться осознавать свои, чаще всего, неприятные чувства, понимать с какими потребностями они связаны (защитить своё достоинство, отстоять свою точку зрения, свои интересы и тд).

      Проживая чувства, делать шаги по поиску адекватной возможности удовлетворения своей потребности: вежливо, но ответить начальнику, отстоять свои интересы, обозначить границы допустимого поведения свекрови и пр.

       Чем больше удовлетворено потребностей, тем меньше накоплено напряжения, ведь оно находит разрядку там, где возникает. 

      Иногда невозможно что-либо реально сделать. Но можно прийти на бокс и бить людей в легальном бою, бить подушку, высказывать все в терапии в технике «пустой стул» — агрессия и напряжение выходят, пусть не совсем адресатам, но безопасным для окружающих способом: либо неживым объектам, либо тем, кто сможет ответить.

      Чтобы вести себя так достойно, необходима не только ценность чувств своих близких, но и самодисциплина.

      Я встречалась некоторое время с мужчиной, который обвинял меня в своих неудачах в кризисные моменты, он делал это в шутливой манере, но я незаметно для себя привыкла к его срывам. Обнаружила я это в своих следующих отношениях, когда мужчина спешил ко мне и попал в ДТП, где был виновником аварии. Я примчалась на место аварии, внутренне сжимаясь от страха, что он сейчас начнёт высказывать мне свои претензии, что он попал в аварию из-за меня.

      Я увидела машину пострадавшего, смятую до лобового стекла, осколки на всей дороге. К нему стали съезжаться друзья и родные, он оказался ФСБником. Надо ли говорить, в каком напряжении был мой мужчина? Он встретил меня, взял под руку, проводил к своему водительскому месту, (пассажирскую дверь уже нельзя было открыть), открыл дверь и посадил меня в свою машину, чтобы я не замёрзла, пока идёт разговор с дорожной полицией. Он сделал это так, как делал это обычно, как в любой другой день!

      Ни словом, ни жестом ни тогда, ни после он не попытался перевалить на меня своё состояние, а было ему весьма несладко в тот момент и ещё потом некоторое время. Я же тогда увидела, как много терпела я в своих прошлых отношениях, не замечая этого, что можно иначе, очень достойно, по-мужски.

      Те, кто привычно терпят, как и я терпела, могут обнаружить такое лишь на контрасте, как бывает и у детей. Подрастая, они начинают ходить в гости, видят других родителей, их ролевые модели обогащаются опытом, поэтому к подростком возрасту они могут начать бунтовать против плохого отношения своих родителей. Если же окружение однородно, терпят все, то выйти из привычной картинки сложно.

      Для многих людей терапия становится первыми отношениями в жизни, где их чувства и желания важны другому человеку, где на них не срываются, где не надо терпеть плохое, а про спорное и важное можно договариваться.

      Ограничивающие послания и их отсутсвие

      Когда мы сталкиваемся с трудностями, мы поступаем в соотвествии со своим опытом и убеждениями. «Нужно пробовать и у меня получится», «мир не без добрых людей, нужно просить помощь» — это то, что помогает решать проблемы и достигать успеха. «Я не справлюсь.», «все равно ничего не получится», «я никогда не смогу» — такие убеждения ограничивают мышление, и там, где другие люди ищут возможности преодолеть препятствия, эти останавливаются.

      Важные послания мы получаем от своей семьи: будь хорошей девочкой, послушным мальчиком, не обижай слабых, деньги — это грязь, секс — грязь и т.п. Они неизбежно влияют на жизнь человека, и в какой-то момент могут начать ограничивать его развитие или движение к успеху. В терапии мы обнаруживаем их и клиент конфтронтирует с ними, создавая своё, подходящее ему убеждение для этой ситуации.

      Самый сложный вариант, как, например, было в моей родительской семье: люди не разговаривают, не дают детям никаких прямых посланий. Семейная система настолько конфлюэнтна (не имеет четких границ, люди находятся в слиянии), что все должны сами догадываться, как правильно поступать, а как нет. Что бы человек не сделал, всегда можно его осудить, наказать, застыдить, ведь нет чётких критериев; нет посланий, от которых можно было бы оттолкнуться. Правила интуитивны, постоянно меняются, работают не всегда и не для всех.

      Выбираться из такого хаоса непросто, отслеживать невысказанные послания можно по зашкаливающему стыду в определённых ситуациях, замечая собственные ограничения, на которых строится жизнь.

      Поэтому важно обозначать своим детям свою позицию по всем вопросам: семья, работа, религия, воспитание детей, деньги, здоровье и др. Ваши мысли и ценности могут быть совершенно непригодными для современной жизни, для жизни ваших детей, но у них будет возможность принять или оттолкнуть их.

      Ясные родительские послания — хорошая точка старта для подрастающего поколения.

      Страдать, испытывая гордость

      В работе с некоторыми клиентами нам удаётся сделать осознанными множество механизмов, вызывающих их страдание.

      Но иногда мы приходим в тупик. Вроде появились опоры, свобода выбора и проявления, появились самоподдержка и хорошее отношение к себе, но остаётся область жизни, где все идёт по привычную сценарию страдания.

      Не удаётся поменять работу так, чтобы было легче, интереснее и больше денег; выбор мужчин по тому же образцу — чтоб использовал только для секса и ещё и денег просил. Все мучительное давно знакомое и опостылевшее тянет, как магнит.

      Когда мы исследуем, что же происходит, оказывается, что эти люди имеют большую ценность в своём поведении, страдание и лишения у них плотно связаны с гордостью «я такая великодушная, я так могу, работать/жертвовать собой, как другие не умеют и не станут». В глубине души эти люди остались детьми, которые пытаются своим правильным поведением заслужить любовь и одобрение своих родителей. Их героизм в страдании — это давний способ быть замеченными.

      Для того, чтобы выйти на новый уровень качества жизни, им необходимо осознать свою потребность в героических мучениях и выстроить по-новому отношения с родительскими фигурами в своём внутреннем мире — отделиться, дать себе право на хорошую жизнь вне условий любви и внимания родителей.

      Такая работа — серьёзный шаг на пути к взрослости и автономности, где ответственность за поступки переходит к самому человеку. 

      Родители изменились, а обиды остались

      Когда люди в молодости создают семью, заводят детей, очень часто бывают не зрелыми, не готовыми к такому уровню ответсвенности. Многие в этот период ещё не определились в своей жизни, в желаниях, ценностях; не научились удовлетворять свои потребности и тем более строить отношения, договариваться, заботиться.

      Многие люди находятся под влиянием собственных эмоциональных травм, они захватываются неотреагированными чувствами, проецируют их на близких, что создаёт большое напряжение и травмирует детей.

      Дети выносят сложный опыт из родительских семей. Часто они обнаруживают, что их родители сейчас и тогда — совершенно разные люди. Если они родили новых детей, то стали более ответственными и заботливыми. Родители могут просить прощения за то, что плохо обращались со своими детьми в их детстве.

      Выросшие дети ревнуют, недоумевают, как обращаться с этими «другими» родителями и куда девать свой ворох обид и эмоциональных травм, ведь его невозможно предъявить этим людям, которые сейчас их любят и хорошо к ним относятся.

      Мне кажется, самый адекватный способ обращения с обидами — терапия. Все равно подавленные обиды и эмоциональные травмы влияют на поведение и состояние человека, их нужно доставать и перерабатывать. В терапии мы имеем дело уже не с реальными живыми родителями, а с теми образами, которые сохранились в психике. Отношения заново приходится выстраивать во внутреннем мире с этими родительскими фигурами из детства.

      Со временем они перестают быть такими ужасными, накал переживаний снижается. Отношение к себе становится иным, чем было усвоено в детстве от родителей и окружения — более доброжелательным.

      С реальными изменившимися родителями отношения становятся проще, ведь выросших детей уже не беспокоит в такой степени груз обид из детства. 

      Ум или красота? Сложности сепарации у женщин

      Я часто работаю про отношения с мужчинами с умными женщинами, большинство из которых весьма привлекательны или могли бы стать таковыми при некоторых усилиях. 

      Однако, часто мы выходим на то, что в их семьях была высокая ценность интеллекта, образования, а красота связывалась с глупостью женщины, с ресурсом, на который нельзя опираться, потому что он ещё и опасен.

      Красивых много, а умных — нет. 

      Больше внимания мужчин — больше соблазнов и искушений, меньше времени на учебу и работу останется.

      Эти женщины могут иметь несколько высших образований, они умеют решать сложнейшие интеллектуальные задачи, занимают руководящие должности, они способны зарабатывать больше, чем их мужчины, чем братья и отцы, хорошо обеспечивать себя и свою семью, покупать себе и родственникам квартиры.

      Они с детства «играют на мужском поле», конкурируют с мужчинами, добиваются признания от мужчин, что умны, что достойны уважения. С женщинами им неловко, у них мало или совсем нет подруг.

      Иногда они воспринимают женщин как главную угрозу в своей жизни.

      Это может быть вполне обоснованно конкурентной агрессией, поскольку им сложно выстраивать любовные отношения с мужчинами. Они ждут уважения от мужчин, готовы опекать, а иногда и содержать их. Но совершенно не понимают, как опираться на свои ресурсы красоты и женственности, как быть принятой среди женщин.

      Это грустно, поскольку им приходится выбирать из двух преимуществ только одно — ум.

      Я хорошо знаю это по себе, каково быть заточенной на развитие интеллекта и как пугала родителей моя внешняя привлекательность в подростковом возрасте с вытекающими отсюда свиданиями.

      Мама учила меня тому, что с парнями нужно расставаться так, чтобы они не покончили с с собой. Отец высмеивал мою внешность, убеждая меня, что есть действительно красивые девочки, а я к ним не отношусь.

      Учеба, олимпиады, институт — вот это действительно важно.

      Поэтому, когда в моем присутствии говорили: «какая красивая девушка» я оборачивалась, чтобы увидеть эту счастливицу, и не понимала, что это говорили мне.

      Так получилось, что мне понадобилось очень много лет, чтобы поверить, что я привлекательна. И не меньше, чтобы на это опираться и этим пользоваться как своим преимуществом.

      Оглядываясь на свой путь присвоения ресурса женственности и красоты, я понимаю, что этот процесс у меня и у многих женщин связан прежде всего с сепарацией от родителей, со сложностями на этом пути:

      • Страхом столкнуться с завистью и конкуренцией мамы, если она не уверена в себе и не удовлетворена отношениями с мужчинами;
      • Страхом столкнуться с ревностью отца, если он не удовлетворён своими отношениями с женщинами, не уверен в себе как в мужчине, использует дочь для компенсации, испытывая к ней инцестуозное влечение; 
      • С желанием родителей контролировать и удерживать дочку рядом с собой в позиции маленькой девочки, чтобы не столкнуться с болью сепарации, потерей и поисков новых смыслов жизни.
      • Женщина может опасаться потерять расположение и заботу своих родителей, тепло и комфорт.
      • Может бояться столкнуться с вниманием и сексуальным интересом мужчин, где нужно ориентироваться в своих ощущениях, выбирать, отказывать, выстраивать отношениях из женской роли, а не «своего парня», как привычно и безопасно. 

      Для полноценной сепарации от родителей в терапии можно получить ресурсы и поддержку, возможность осознавания того, что происходит между родителями и взрослой дочерью.

      Особенно важно это сделать, если внутренний голос требует: стань красивой, сексуальной, зрелой женщиной…

      Стань собой, если осмелишься.

      При прохождении эмоционального отделения от родителей, от мамы в первую очередь, женщина получает возможность опираться на свою женственность, быть уязвимой и в этом сильной, разделять свой опыт и переживания с другими женщинами, получать у поддержку и опору в своей идентичности женщины. Выход из роли маленькой дочки позволяет устраивать свою жизнь женскими способами, где важны и ум, и внешняя привлекательность. 

       

      Когда хочется себе маму получше

      В жизни часто складываются ситуации, когда приходит мысль, что можно что-то лучше.

      Найти работу лучше, купить что-то качественнее и дешевле, устроить отношения лучше или найти более подходящего человека.

      Эта мысль может быть вызвана, как обилием реального выбора, так и мечтой о лучшем.

      Выбирать лучшее из реального — позиция развития. Вместо страдания, согласия на малое — стремиться к максимальному успеху.

      Мечта о лучшем часто мешает остановиться на том, что есть хорошего сейчас, вызывая хроническую неудовлетворённость.

      Мечтой, вызывающей страдание, может стать мечта о лучшем родителе, чем тот, что есть сейчас.

      Для маленького ребёнка связь с мамой или человеком, заменяющем ее, жизненно необходима, даже больше, чем хороший уход. Без включённого внимания одного взрослого младенцы угасают и погибают даже в хороших условиях госпиталя.

      Поэтому, если мама оставляет младенца, то где-то с 6 месяцев он продолжает отношения с воображаемым образом своей мамы, это помогает ему переживать разрывы и восстанавливать с ней отношения после разлуки.

      В продолжающихся реальных отношениях постепенно ребёнок интегрирует маму «добрую» и маму «злую», маму реальную и маму из своего воображения, а для этой непростой работы нужна и определенная зрелость психики, и принимающее безопасное окружение.

      Но случается так, что воображаемый образ никак не сходится с реальной несовершенной мамой. Слишком долгая разлука, где ребёнок выжил без реальной мамы, смерть мамы; слишком пугающая резкая реальная мама, могут привести к тому, что ребёнок опирается больше на свой внутренний идеализированный образ, а не на живого человека, и строит отношения с ним.

      Это позволяет ему пережить боль расставания и ужас потери, а позже и отвергать маму, которая ему не подходит.

      Казалось бы, отвержение позволяет ребёнку, а потом и взрослому человеку, выбирать только то, что ему подходит. Но реально это не сопряжено с осознанным спокойным выбором, т к отвержение мамы происходит до этапа зрелой сепарации, ведь нужда ребёнка в маме не удовлетворяется и никуда не исчезает.

      Также брошенный и отвергнутый ребёнок может переживать сильный стыд и отвергать себя сам, не получая опыта надежной связи и принятия.

      Нужда в «хорошей маме» переходит с ним во взрослую жизнь и проявляется в поиске лучшего партнера/мамы для себя. Из идеи о своей неуязвимости и способности не привязываться и отвергать людей, человек, игнорируя свою нужду, легко вступает в зависимые отношения, например, со своими родителями.

      Часто он обращается к своему внутреннему образу хорошей мамы с самими искренними ожиданиями, а сталкивается с реальной мамой, которая им не соответствует.

      Зависимые отношения проявляются в том, что люди с такими феноменами живут надеждой/мечтой изменить своих родителей. Раз за разом они требуют необходимого им внимания, доброго отношения, того, чего, как правило, нет, никак не соглашаясь на то, что могут дать их реальные родители.

      Это та точка, где появляется боль и хроническое разочарование, самые тяжелые обиды на родителей.

      Исцеление приходит через преодоление опыта разрывов в значимых отношениях, когда достигается постоянство реального достаточно хорошего внешнего (терапевта) и внутреннего объекта. Для этого необходимо выращивать доверие на длительном отрезке времени, чтобы человек преодолевал опыт брошенном ты и отвердения своими родителями. 

      В ситуации сложившегося доверия в терапии возможно обнаружение и принятие себя реального. А также интеграция образов во внутреннем мире, что говорит о созревании психики, позволяет согласиться на несовершенные реальные отношения с родителями.

      Обиды на родителей

      Это одна из самых непростых тем в терапии, с которой я работаю. Многие люди обижаются на родителей за то, что недополучили их любовь, за то, что родители были не чувствительны, жестоки, равнодушны. 

      Если хранить эти обиды, то они разъездают изнутри, как ржавчина, забирая энергию. Всплывают в сложных ситуациях, усиливают ощущение несчастной жизни, нелюбимости, ненужности, стыда. Во всех партнёрских отношениях такой человек ищет недостающей родительской любви, или постоянно ждёт ее от своих родителей. И хронически разочаровывается. 

      По опыту работы знаю, что таким людям не хватило в детстве ощущения, что их понимают, что их чувства и желания важны, не хватило возможности обсуждать обидные события с родителями. 

      Но все это возможно в рамках терапии, ни один родитель не пострадает при этом! ☺️

      Хороший признак, что удаётся развязывать тугие узлы обид на родителей, когда у человека появляется возможность увидеть за ролью живого человека. Да, часто заметить родителей — это некоторое разочарование, ведь родители — это обычные живые люди, иногда не самые добрые, иногда не самые умные. Обычно очень зажатые рамками долженствования, правилами приличия, часто аффективные, глубоко незрелые, испуганные жизнью, переутомленные во времена начала и середины своего родительства необходимостью выживать, устраивать свою жизнь, отношения в большом дефиците ресурсов и поддержки.

      Когда появляется осознание, чего же от них не хватило, а что было вредно и плохо, когда переживания выплеснуты, то может прийти чувство благодарности за то, что родители пытались что-то давать, когда сами были в минусах, ведь у них тоже не было любви, здоровых моделей отношений, они сами нуждались, как и их дети. 

      Осознание и благодарность освобождают место в душе взрослого человека для любви, творчества, новых интересов, самореализации, ведь он уже не смотрит в прошлое, как зачарованный. Он свободен для жизни в настоящем. 

      Жизненные сценарии в парадигме психотерапии

      Каждый человек рождается в определенном историческом контексте какой-то страны, в определенном контексте семьи, своих родителей, дефицита или обилия ресурсов своей семьи, с определенным уровнем здоровья и способностей — рождается в ситуации, которую он не выбрал, но каждый из нас получает в полной мере отпечаток того, что его окружало и того, как к нему относились в ситуации естественной зависимости.

      Среда может быть благоприятна к нему, а может быть жестокой и разрушающей, равнодушной и отвергающей. Здесь у человека сформируются защитные механизмы, ценности, идеалы, установки, привычки. Прятать слезы за смехом. Сочувствовать тем, кому больно или смеяться над ними — все будет усвоено «по умолчанию», если это помогало выжить, сохранить свою психику.

      В момент отделения от родителей человек начинает выбирать свой путь. Это может быть анти-сценарий «сделаю все наоборот» или «сделаю, как мои родители, ведь мне было так хорошо», «просто повторю, другого ничего не знаю», но в любом случае, начиная самостоятельную жизнь, все отталкиваются от своего первоначального опыта. Все первые выборы партнеров, профессий, друзей тесно связаны с опытом и ценностями родительской семьи, с усвоенными жизненными сценариями или анти-сценариями.

      Человеческая жизнь прекрасна тем, что у нас в большинстве случаев во взрослом возрасте есть точки выбора. Мы можем перебрать свой детский и подростковый опыт, отвергнуть то, что нам не подошло, будь это насилие или чрезмерная любовь. Отвержение не подошедшего нам в детстве опыта «Мне это не подходит! Заберите себе свой стыд, свою ненависть, свою чрезмерную любовь, жесткость нравов!» — важная часть преодоления зависимого поведения, это помогает идти дальше налегке, не вымучивая из себя любовь к насильничающим или равнодушным родителям, другим на тот момент важным людям, сократить число флэш-беков и обид. Это позволяет взять хорошее из опыта жизни в родительской семье, и быть благодарными за это, а также — действовать по-новому.

      Будучи взрослыми можем искать благоприятную среду, поддерживающее окружение, подходящих партнеров и друзей. Мы можем расширить границы хорошего для нас, научиться жить для любви и радости, а не просто выживая, или для одной совести и безмерного чувства долга. Мы даже можем найти себе людей, которые будут напоминать нам, что теперь можно самим устраивать свою жизнь.