Когда терапия не приносит пользу?

Терапия не всегда способна принести пользу. Рассмотрим один из распространённых случаев.

Ходит человек к психологу, полгода ходит.  Каждый раз рассказывает, как у него все плохо, как ему все не нравится. Глубоко и открыто это переживает.

Хороший психолог в режиме консультирования проведёт исследование, поддержит осознавание, что происходит в жизни клиента, как у него сейчас все устроено, и расскажет, что делать этому человеку, чтобы достичь желаемых результатов. Этого бывает достаточно для тех, кто занимает активную жизненную позицию и ищет способы расширить границы своего видения, чтобы начать делать свою жизнь лучше. 

Но не достаточно для тех, кто ожидает перемен из вне. Однажды клиент понимает сам или его честный психолог, берет супервизию на этот случай, где делится своими переживаниями, что эта работа не приносит изменений в жизнь клиента, а сам он чувствует злость и бессилие помочь чем-либо.

В терапии наступает кризис. Клиент или его психолог, а может они вместе разочарованы: психологическая работа не принесла желаемой отдачи.

Как правило, за таким феноменом есть установка клиента: я пришёл, принёс деньги и проблему, я рассказываю о ней — сделайте что-нибудь, чтобы мне стало легче. При внешней заинтересованности клиент не совершает глубинной работы для перемен, возлагая всю надежду и ответственность на психолога.

Иногда клиент уходит в этой точке и резко меняет свою жизнь безо всякой помощи психологов. Это срабатывает, когда последняя надежда на помощь из вне пропала, иногда это осознавание бывает и внутри терапии, что никто, кроме меня, не сможет совершить эти изменения, психолог ограничен, он не спасёт меня от моей жизни, нужно что-то делать самому.

Для клиентов с установкой «я хожу к психологу, моя жизнь должна начать быстро и сама собой меняться», как правило, характерно избегающее ответственности поведение. Это как если человек ходил раз в неделю в спортзал, но продолжал бы значительно переедать, вести малоподвижный образ и ожидать, что в течении полугода сбросит 20-30 кг веса, поменяет работу, заведёт друзей, отношения и детей.

Здесь стоит заметить, что любая сложная проблема имеет системный характер, одно цепляет другое. К тому же, чем дольше проблема у клиента, тем больше времени и всесторонних усилий нужно, чтобы ее решить. Иногда коллеги считают так: год проблемы — это месяц терапии. Но это очень приблизительный подсчёт.

По моим наблюдениям, за 4-5 месяцев люди способны решить свои даже довольно серьезные проблемы, если они достаточно целостны, однозначно хотят перемен, не испытывают сомнений в том, нужны ли изменения — у них нет внутреннего сопротивления.

Во всех других случаях, когда психика расщеплена, есть много противоречивых желаний, конфликтов ценностей и потребностей, много стыда, страхов и сомнений, когда человек не верит, что способен на что-то повлиять сам; когда боль и страдание имеют свою ценность, например, как продолжение связи с утерянным любимым человеком, терапия не помогает в эти сроки. 

Расщепление не позволяет быстро и гладко двигаться к целям: ни одна часть личности не берет на себя ответственность за происходящее, а скорее противодействует другой. Поэтому много времени уходит для работы с интеграцией и с тем, чтобы клиент смог взять на себя ответственность за свой выбор, за свою жизнь и действия, чему клиент также сопротивляется.

В таком случае работа строится и на поддержке и принятии клиента, и на конфронтации с его способами устраивать свою жизнь, не приносящими удовлетворения.

Терапевту важно поддерживать клиента в надежде на изменения, при этом возвращать ему активную позицию, в том числе, обозначая собственное бессилие «спасти» его, но обозначать готовность сопровождать в этом пути, далеко не быстром, где будут замирания, может случаться возврат к прежним моделям поведения, но все же это может быть движение вперёд — развитие или же сопровождение в том, что есть, если развитие объективно в силу различных ограничений не возможно.

Итак, терапия не приносит пользу, когда клиент крепко надеется, что кто-то или что-то изменит его жизнь, а сам он пока подождёт в сторонке, при этом терапевт поддерживает клиента в этой надежде своим чрезмерно сильным желанием спаси, верой в собственное всемогущество.

Разбить созависимую модель отношений «бессилие клиента -всемогущество терапевта» помогает хорошая супервизия.